PanteleimonStar1В 1821–1822 годах Русский монастырь был вовлечен в события борьбы греков за национальную независимость. Афон тогда стал одним из центров греческой революции в Македонии. Несмотря на всеобщий национально-патриотический подъем, охвативший греческое население Османской империи к началу 1820-х годов, Македония не была готова к активному участию в этой борьбе.

Обычно называют несколько тому причин. Македония находится значительно ближе к столице и основным центрам империи, нежели Пелопоннес, ставший центром повстанческого движения. В Македонию турки могли быстрее и эффективнее перебрасывать воинские части для подавления выступлений. Решению этой задачи способствовало также наличие обширных равнин, облегчающих передвижение войск, прежде всего конницы.

Имела значение также удаленность Македонии от основного эпицентра восстания: при тогдашних средствах связи лидерам повстанцев трудно было координировать свои действия. Македония в целом лучше контролировалась правительством: там не было ни крупных отрядов греческих разбойников (клефтов), ни выдающихся аянов-сепаратистов. Важным обстоятельством был смешанный этнический состав населения. Греки не были господствующим этносом ни в сельской местности, ни в городах, хотя и имели свои торговые и культурные центры, такие, как Науса, Меленико и Серры.

Тем не менее активисты «Филики Этерии» вели пропагандистскую работу в Македонии при поддержке Церкви: большинство македонских архиереев были членами этого общества. Этеристы особенно рассчитывали на участие в повстанческом движении Серр и Афона. Афон привлекал их внимание по следующим причинам.

АФОНСКОЕ ОРУЖИЕ

С самого начала османского владычества Афон стал удельным имением матери султана. Турки периодически устраивали погромы на Св. Горе, как свидетельствуют, например, пометки на славянском Четвероевангелии из монастыря св. Павла, но в целом монастыри не подвергались сильному экономическому гнету. К началу революции монашеская республика насчитывала по разным данным от 2,5 тысячи до 10 тысяч человек. В Османской империи Афон пользовался автономией и был освобожден от постоя турецких войск.

Монахи имели оружие, причем не только ружья, но и артиллерию, для борьбы с пиратами. «Имеет Ватопедский монастырь башен высоких пять и поменьше четыре и пушки большие и замечательные и к тому же одну больше других, сделанную из нескольких частей, весьма искусно соединенных болтами», — гласит описание Афона середины XVIII века. Такие арсеналы немало беспокоили турок.

Как сообщает другой монастырский писатель, «в 1765 году обвинили фессалоникские аги Св. Гору в том, что... монахи имеют пушки для войны и пристани, и корабли в них для войны, и 5 тыс. вооруженных людей» и даже прислали ревизора. Зная о таких запасах оружия, вдохновители революции очень рассчитывали на помощь монахов. Кроме того, самим своим полуостровным положением, горной местностью, крепостной архитектурой монастырей Афон представлял собой хорошо укрепленное место.

НАЧАЛО ВОССТАНИЯ

Афонские монахи знали о предстоящем восстании греков, среди них были члены тайного общества «Филики Этерия». Особенно активными этеристами были эсфигменские монахи и игумен монастыря Иоаким, а также монахи Анания Лавриот, Паисий Ватопедский, Никифор Иверский, Серафим из Каракалла и другие. Одним из главных вдохновителей восстания на Афоне стал предприниматель и банкир из Серр Эммануил Папас.

papasЭммануил Паппас (1772–1821)

Узнав о начале выступления А. Ипсиланти, Э. Папас зафрахтовал корабль и, нагрузив его оружием и боеприпасами, отплыл из Константинополя на Афон. На Св. Горе он остановился в Эсфигмене, куда прибыли на совещание представители других монастырей. На Афоне начались военные приготовления, шедшие весь апрель и начало мая: Папас не хотел выступать в одиночку и дожидался положительных известий от А. Ипсиланти, а также начала восстания в Серрах. Однако замещавший салоникского губернатора Юсуф-бей, как и губернаторы других провинций, имел сведения о готовящемся восстании греков.

Известие о начале восстания А. Ипсиланти послужило толчком к принятию решительных мер. Как и в других провинциях, местная греческая верхушка, в том числе архиереи, были вызваны в административный центр, где турки намеревались взять их в заложники и тем самым лишить потенциальное восстание руководителей. Но, как и в других провинциях, вызванные к губернатору греки сами не поехали, а послали вместо себя в Салоники второстепенных лиц.

Другой превентивной мерой, принятой Юсуф-беем, была отправка вооруженного отряда к границам Афона: своим автономным статусом и отсутствием турецких гарнизонов Св. Гора внушала губернатору большое беспокойство. Турецкий отряд должен был взять под охрану перешеек, отделяющий Афон от остальной Халкидики. Проходя через центр Халкидики город Полигирос, этот отряд своим поведением спровоцировал антитурецкое выступление местного населения, которое 17 мая изгнало турецкую администрацию. Так началось антитурецкое восстание в Македонии.

АФОНСКАЯ АРМИЯ

Эти события ускорили начало восстания на Афоне. Э. Папас и поддержавшие его афонцы на совещании в Карее решили арестовать забита и назначить вместо него эфорию из представителей всех монастырей. Находившийся на Афоне митрополит Маронейский Константин совершил торжественный молебен, во время которого провозгласил начало восстания. Главнокомандующим был назначен «посланный Богом спаситель и защитник всей Македонии» Папас. Во всех монастырях началась мобилизация. Из молодых монахов был создан вооруженный отряд. Как полагал современник событий С. Трикупис, он насчитывал свыше 2 тыс. человек.

Между тем началось восстание и на соседнем с Афоном полуострове Кассандра. В конце мая его лидеры направили святогорцам письмо с предложением создать совместный вооруженный отряд для наступления на Салоники. Собранные на Халкидике силы были поделены пополам: одна часть стала продвигаться в направлении Салоник, другая, в которую входили и афонские монахи, осталась охранять тыл.

Уже в мае македонские повстанцы столкнулись с серьезными проблемами: не хватало людей, боеприпасов, продовольствия, дисциплины. Э. Папас и игумены афонских монастырей, в числе которых были и настоятель Русского монастыря, обратились за помощью к лидерам восстания в других районах и богатым судовладельцам острова Идра. Но необходимой помощи практически не поступило: прибыли один небольшой отряд из района Олимпа и несколько судов с островов Псара и Лемнос. Э. Папас уже потратил на дело национального освобождения все свое состояние (500 тыс. курушей), но этого было недостаточно.

С Афона шли письма также на острова Лемнос и Псара, а также Дмитрию Ипсиланти, брату Александра Ипсиланти, прибывшему в Грецию для координации выступлений повстанцев. Однако Д. Ипсиланти ответил афонцам, что они должны не только просить помощи, но и сами внести посильный материальный вклад в дело освобождения . Аналогичным образом отвечали святогорцам и идриоты. «Пусть вся Европа увидит, — писали они, — что сокровища, вверенные вам нашим народом, вы приняли не из сребролюбия, но дабы сохранить их до того момента, когда они понадобятся народу, чтобы войти в число просвещенных, культурных и свободных европейских наций». Но сокровищницы Афона оставались нетронутыми.

МЕСТЬ ТУРКОВ

В июне 1821 года ситуация на Халкидике еще более ухудшилась: повстанцы потерпели несколько поражений от турецкой армии и вынуждены были перейти к обороне. Это подрывало их боевой дух. Разгромив повстанческие отряды, турки вымещали свой гнев на мирных жителях близлежащих городов. Спасаясь от резни, христиане бежали на казавшиеся им более защищенными Кассандру и Афон. Хотя точного счета беженцам никто не вел, агиориты называли их число в 50 тысяч человек.

На Святой Горе беженцы существовали самостоятельно, не получая пропитания из монастырей. Одной из причин этого было разорение турками афонских метохов на Халкидике. Среди беженцев вскоре начались голод и болезни. Единственным успехом повстанцев было обеспечение безопасности с моря Святой Горы и соседнего полуострова Кассандра, достигнутое благодаря пришедшим на подмогу кораблям. Тревожные известия о продвижении турецких частей и готовящейся в Серрах карательной экспедиции, наплыв беженцев на Афон побудили монастырское священноначалие в конце июня 1821 года вновь обратиться за помощью к лидерам повстанцев в других районах.

В надежде получить гуманитарную помощь для беженцев опытные в сборе пожертвований монахи отправили делегацию на Ионические острова, находившиеся под британским протекторатом. В начале августа она прибыла на о. Закинф. Однако британские власти не только не оказали никакой помощи монахам, но и запретили им проводить сбор средств среди населения острова. В то же время они всячески содействовали обращавшимся к ним за помощью турецким военным.

Тогда же на Афоне было принято решение о выдаче лидерам революции кредита в 60 тысяч курушей, для чего был начат сбор денег по монастырям. Однако Святая Лавра и Кутлумуш не захотели оказывать и эту небольшую помощь борцам за независимость. Материальной помощи из центра восстания ждать также не приходилось: значительная часть сил греков была занята осадой столицы Пелопоннеса г. Триполи. В сентябре грекам удалось взять Триполи, что было крупным успехом. Вдохновленные им, греческие военачальники разработали план военных операций в Македонии. Они полагали, что его материальное обеспечение на первом этапе возьмут на себя афонские монастыри. Но на Святой Горе продолжали придерживаться прежней позиции неприкосновенности монастырских сокровищ.

Между тем турки действительно готовили карательную экспедицию на Халкидику. Султан назначил в Салоники нового губернатора — пашу Мехмеда Абдул Абуда, талантливого полководца и политического деятеля, наделенного львиным мужеством и лисьей хитростью. Он и осуществил эту экспедицию в конце октября. Она была направлена против укрепившихся на Кассандре повстанцев, среди которых находились и афонские монахи.

Но к началу этой экспедиции ряды защитников Кассандры сильно поредели: их косили голод и болезни, многие бросили оружие, не веря в успех восстания. Большинство святогорцев к этому времени также покинули лагерь повстанцев. 30 октября состоялось решающее сражение между турецкой регулярной армией и защитниками Кассандры. Немногочисленные обороняющиеся потерпели поражение, после чего христиане еще одного полуострова на юге Халкидики, Лонгоса, сложили оружие и выразили покорность султану. Афон остался единственным оплотом повстанцев на Халкидике.

ПЕРЕГОВОРЫ С ПАШОЙ

Но Святая Гора оказалась очень ненадежным союзником борцов за независимость. Первоначальный энтузиазм по поводу восстания у святогорцев, среди которых было немало ветеранов Первого сербского восстания, Русско-турецкой войны 1806–1812 годов и других военных предприятий, вскоре остыл. Монастыри не желали оказывать финансовую помощь восстанию, разочарованные поражениями монахи покидали боевые отряды повстанцев.

К ноябрю 1821 года на Афоне уже не было прежней единодушной поддержки войны за независимость. Часть афонцев продолжала военные приготовления на самой Святой Горе: они велись в Ксенофонте, Зографе, Великой Лавре, Св. Павле. Сторонники независимости отправили своих представителей в главный центр революции, на Пелопоннес, в надежде получить оттуда помощь.

Но другая, большая, часть монахов не желала принимать участие в восстании. Узнав о судьбе Кассандры, а также поверив исходящей из турецкого лагеря славе Абдул Абуда как человека гуманного (мы помним о его лисьей хитрости), благородно обращающегося с пленными и гарантирующего амнистию добровольно сложившим оружие, афонское большинство согласилось вступить в переговоры с салоникским пашой. На его решение, как полагают исследователи, также повлияло отсутствие обещанной этеристами помощи со стороны России.

В конце концов на стороне Э. Папаса и его соратников остался только Эсфигмен. Абдул Абуд выдвинул следующие условия сдачи Святой Горы: сдача оружия, оставление заложников, выплата контрибуции в 2,5 млн курушей. Не захотев помочь своим соплеменникам, монахи теперь должны были уплатить сумму, на порядок большую. По своей инициативе афонцы переправили со Святой Горы беженцев, в первую очередь женщин и детей, на острова и предложили туркам выдать Э. Папаса, которого теперь считали врагом, авантюристом и коварным подстрекателем.

Современник событий костамонитский монах Досифей, составивший в назидание своим собратьям «Описание краткое и правдивое, касающееся того, что произвело восстание Святой Горы; вследствие чего случилось, что были всячески наказаны и наконец приняли мученичество от нечестивых невиновные и непричастные к этому и другие братья христиане» (1830–1844), считал, что во всех бедах, постигших Афон в 1821–1822 годах, виноваты архонт Манолакис (так он уничижительно называет Э. Папаса) и его сообщники.

Но Папас сумел бежать при поддержке верных ему эсфигменских монахов. На принадлежащем одному из его единомышленников корабле он вывез не только своих ближайших соратников, но и некоторое количество денег и священной утвари. Эти драгоценности должны были пополнить казну революции. Корабль Папаса благополучно достиг цели своего путешествия — о. Идра (сам Папас умер в дороге), и вывезенные им сокровища остались там до прихода к власти в независимой Греции президента И. Каподистрии. Тогда они были проданы за ничтожную сумму в 1600 курушей, а эти деньги пошли на погашение долгов революционного правительства перед судовладельцами Идры. На какую сумму Папас вывез сокровища с Афона, точно не известно. Но есть предположения, что она была значительно больше.

ВТОРЖЕНИЕ ТУРЕЦКОЙ АРМИИ

Между тем весь ноябрь и половину декабря Кинот продолжал переговоры с пашой в надежде смягчить условия капитуляции. Но они не увенчались успехом. Святогорцы были вынуждены принять все выдвинутые пашой условия: они сдали оружие, уплатили контрибуцию (частично деньгами, частично священной утварью), отдали заложников. Но паша не сдержал своего слова и не оставил монахов в покое. 15 декабря 1821 года турецкие войска вторглись на Афон. Монастыри были захвачены и разграблены, все подозрительные арестованы и отправлены в Салоники, где большей частью умерли по причине невыносимых условий.

Вот как описывает эти события один из участников революции на Пелопоннесе митрополит Герман Патрский: «Враги во главе с Салоникским пашой, разорив и разграбив полуостров Кассандра, вторглись на Святую Гору, захватили все св. монастыри, попрали храмы Божьи, захватили большую добычу и много денег, разграбили священную утварь, убили знатнейших отцов и оставили там гарнизон. Но часть священной утвари спасли некоторые из отцов, которые предупредили события и бежали, рассеявшись по различным местам».

Как писал иеромонах Аникита, «турки оставили по себе следы своего нечестия, обезобразив святые образы, выколов на лицах иконных очи». С этого времени на Афоне, несколько сотен лет свободном от постоя турецких войск, расположился гарнизон в 3 тыс. человек. Его содержание было возложено на обители. Весной 1822 года основная часть турецкой армии покинула Афон, но в монастырях были оставлены сторожевые гарнизоны по 40 человек. Они находились на Афоне до апреля 1830 года, и кормить их (и давать жалованье!) приходилось монахам. Несмотря на их присутствие, «по Горе всюду были разбойники», также много досаждавшие монахам. Вывод турецких войск и восстановление автономии Афона стали возможны благодаря победе России в войне с Османской империей в 1828–1829 годах.

ОПАЛЕННЫЕ СОЛНЦЕМ

Не скоро смогли святогорцы оправиться от учиненного турками погрома. Сложно было даже восстановить численность насельников. Например, в Пантократоре в 1821 году было около 150 братий, а в 1834 — только 25. Некоторые монахи, покинувшие Афон в это смутное время, отправились к себе на родину и больше на Святую Гору не вернулись. Такой пример мы находим в лице старца Иоанна, подвизавшегося в Нямецком монастыре, а затем близ монастыря Ворона в Молдавии.

Вот какую оценку позиции афонских монахов во время греческой революции 1821 года дал еп. Порфирий (Успенский): «Если бы святогорцы во время общего восстания против турок в 1821 году ограничились только пожертвованием денег кому надобно и выкупом своей жизни и свободы у Оттоманской Порты и если бы единодушно умоляли Бога об освобождении Эллинов из-под ига турецкого, то они сделали бы свое патриотическое дело и Бог благословил бы оное. Но они взялись за оружие и пошли воевать с солнцем, и за то были опалены и пострадали».

Тем не менее ущерб, нанесенный Афону революционными событиями и турецкими войсками, не был катастрофическим. Если «по всей Турции, по селам и градам, все церкви и монастыри разорены, а хотя и есть вновь выстроенные, но и то без куполов и без крестов...», то на Афоне они сохранились «в полном христианском благолепии». Более того, Хиландарский, например, монастырь был так благоустроен и украшен, что больше напоминал «царский дворец или райские чертоги». Ватопедский монастырь был «яко град велик и прекрасен», «несравненно больше и прекраснее Хилендаря». Большим городом русскому паломнику представлялась и Карея, административный центр Афона.

singilionСингилион патриарха Константия, подтверждающий киновию в Руссике и избрание иеромонаха Герасима в игумены. 1833 г.

Русский монастырь разделил судьбу других обителей Афона. Едва начав восстанавливаться, он вновь был разорен и бедствовал. Долги его составляли более 100 тыс. курушей, поэтому Кинот был вынужден объявить, что если кто-то даст Руссику в долг 25 левов (2,5 рубля), то Кинот не будет рассматривать жалоб кредиторов. Но постройки монастыря сохранились в целости. После карательной экспедиции Абдул Абуда значительная часть иноков покинула монастырь, многие нашли временное пристанище на подконтрольном греческим повстанцам Пелопоннесе.

Среди них был и будущий настоятель монастыря схиархимандрит Герасим, при котором уже в 1830-х годах совершилось возвращение в обитель русских монахов. Русские иноки, в частности, проживавшие в Ильинском скиту, пережидали время турецкого нашествия на святую Гору в России. Возвратившаяся в обитель по окончании смутных времен братия оказалась практически в таком же положении, как и в начале столетия.

«Сколько раз мы садились в трапезе почти без хлеба, с одними малыми гнилыми сухарями!» — восклицал игумен Герасим. Способ поправить тяжелое материальное положение монастыря игумен Герасим и старец иеросхидиакон Венедикт, ученик почившего игумена Саввы, видели в возвращении в монастырь русских иноков.

Диакон Петр Пахомов

Публикуется по книге: «История Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря с 1735 до 1912 года».
Серия «Русский Афон ХIХ-ХХ веков», том 5. – Афон: Свято-Пантелеимонов монастырь, 2015

Использование материалов возможно
при условии указания активной гиперссылки
на портал «Русский Афон» (www.afonit.info)

Смотри также

Отдать жизнь за других: несколько фактов из жизни схимонаха Гликерия (Никитина). День памяти — 2 июня
У каждого человека есть хотя бы одна возможность в жизни доказать искренность своей веры к Богу, показать свою любовь к Нему и людям, но мы часто именно в этот …
Иеросхидиакон Бенедикт. День памяти — 24 декабря
Иеросхидиакон Венедикт, грек по происхождению, жил на Святой Горе Афон более 70-ти лет. Он был очень образованным и высокодуховным иноком. Патриарх Константинопольский трижды присылал …
Помощник неутомимого старца: Иеросхимонах Владимир (Колесников). День памяти — 23 декабря
Иеросхимонах Владимир (в миру Василий Васильевич Колесников) родился 27 июля 1851 года в селе Чудово Новгородской губернии. Его отец Василий и мать Евдокия скончались …
Секретарь афонского старца Макария иеросхимонах Мина (Буданов)
3 декабря 1888 года отошел ко Господу иеросхимонах Мина (Буданов) – многолетний секретарь афонского старца Макария (Сушкина), игумена Русского на …
Дело Божие надо делать, не откладывая: Иеросхимонах Арсений (Минин). День памяти — 30 ноября
Никто никогда не слышал из его уст праздного слова. Отец Арсений часто был молчалив и задумчив, присутствующие при нем чувствовали, что он в сердце своем …
Духовник и соборный старец: Иеросхимонах Феодорит (Константинов). День памяти — 19 ноября
Иеросхимонах Феодорит (в миру Федор Семенович Константинов) родился в 1856 году в крестьянской семье в селе Погожем Тимского уезда Курской губернии. Его мать звали …
Древнейший список чудотворной Казанской иконы Богоматери из Пантелеимонова монастыря на Афоне
4 ноября в Афонском Свято-Пантелеимоновом монастыре молитвенно почтили память Казанской чудотворной иконы Божией Матери, - сообщает корреспондент портала «Русский Афон».
Строгий подвижник и гостеприимный наместник: Иеросхимонах Герасим (Попов). День памяти — 26 октября
Иеросхимонах Герасим (в миру Глеб Петрович Попов) родился 24 июня 1859 года в крестьянской семье в селе Рожковеч Орловской губернии. Впоследствии семья его переехала …
Священномученик Иларион (Громов). День памяти — 11 октября
«Дорогой батюшка! Тяжело и горько нам живется, — писал будущий новомученик игумену Пантелеимонова монастыря. — Нет слов выразить Вам посетившей нас печали. Мы, …
Как научиться смирению: Схимонах Онисифор (Ищенко). День памяти — 11 октября
Схимонах Онисифор (в миру Онисим Карпович Ищенко) родился в 1872 году в крестьянской семье села Рубанское Брацлавскаго уезда Каменец-Подольской губернии. С детства он был молчаливым …