Инициатор возвращения русской братии в Пантелеимонов монастырь: старец Прокопий. День памяти – 24 августа
Схиархимандрит Прокопий (Дендрин) был ученым монахом и богословом, чрезвычайным ревнителем православия. Он имел хорошее богословское образование и знал несколько языков, в том числе греческий, русский, болгарский. Конечно, при таких обширных познаниях в богословии он мог бы в течение своей долгой жизни ступить выше степени архимандрита. Но, отказавшись от славы, этой справедливой дани его ученым трудам, он глубоко похоронил в монастырском затворе свою известность и право на признательность современников.
Схиархимандрит Иустин (Соломатин) и восстановление отношений Пантелеимонова монастыря с Русской Православной Церковью
3/16 августа в Русском на Афоне Свято-Пантелеимоновом монастыре почтили память 7-го игумена обители схиархимандрита Иустина (Соломатина), преставившегося в этот день в 1958 году.
Пустынник Новой Фиваиды: Схимонах Нил (Гарбарь). День памяти — 3 августа
Мы вошли в его хатку. Все было предельно бедно и убого. Ложе — почти голые доски. Но и у него моленная, иконки... Сам отец Нил имел вид несколько изумленный — точно казалось ему странным, почему это им, человеком незамечательным и уединенным, интересуется приезжий из-за моря. Частию и меня смущало, как это мы вторгаемся в чужую, чистую и высокую жизнь. Но утешала цель.
Афонский регент: Схимонах Григорий (Крупченков). День памяти — 2 августа
У берегов Святой Горы Афон, цели своего путешествия, отец Григорий с необыкновенным воодушевлением сыграл себе и своим товарищам последнюю мирскую лебединую песнь на гитаре, инструменте, которым превосходно владел и с которым он не расставался и во время своего паломничества, и здесь на глазах у всех сломал ее и выбросил в море, решившись отныне никогда не брать в руки ни одного музыкального инструмента, хотя особенно любил он скрипку и кларнет-пистон. Однако еще более любил он «петь Богу своему разумно, дондеже есмь». Этому своему решению он не изменил до самой смерти.
Невозмутимое спокойствие и бесконечное доверие Богу: Иеросхимонах Пинуфрий (Ерофеев). День памяти — 28 июля
Никто никогда его не видел гневающимся и раздраженным. Выполняя ответственные поручения и общаясь с людьми разных характеров, он умудрялся держать себя совершенно невозмутимо. Даже при разговоре с людьми он творил Иисусову молитву.
Желал бы еще пожить, чтоб братии послужить: Схимонах Неофит (Васильев). День памяти – 26 июля
Схимонах Неофит (в миру Никита Васильевич Васильев) родился в 1807 году в крестьянской семье в Вятской губернии. На военной службе дослужился до чина унтер-офицера. Отдав 25 лет царю земному, вступил в ряды победоносного воинства Царя Небесного и доблестно совершил предназначенное ему свыше поприще духовной жизни.
Келейник великого старца: Схиархидиакон Лукиан (Роев). День памяти — 17 июля
Первые 15 лет он не имел ни келейника, ни послушника. После, по настоянию старцев обители, он согласился иметь одного келейника, но кандидаты на это послушание не выдерживали его строгой жизни. Они не могли продержаться даже трех месяцев и убегали.
Прп. Ангелина Сербская в судьбе Русского Афона. День памяти - 14 июля
В истории Русского монастыря на Афоне удивительным образом переплелись судьбы нескольких братских православных народов, и прежде всего – русских (всех русских, вышедших из Днепровской Святой Руси), сербов и болгар. И быть может именно этой духовной общностью и духовным родством объясняется та многовековая взаимная братская любовь, которая связывает эти народы.
Греческий подвижник русского монастыря: Схиархидиакон Иларион. День памяти — 13 июля
В тихом раздумье и жалобах на слабость, из-за которой не докончил своего молитвенного подвига в честь русского святителя, он задремал, легкий сон успокоил его чувства. В это мгновение Иларион увидел перед собой седого старца в архиерейской мантии со святительским жезлом в руках. «Вы возлюбили меня, — кротко сказал ему по-гречески святитель Митрофан, — и я навсегда буду с вами».
Ученик старца Силуана: Схиархимандрит Софроний (Сахаров). День памяти — 11 июля
"Милость Бога ко мне выразилась в том, что Он даровал мне мощный порыв покаянного страдания, которое увлекало меня в ненасытную молитву — такую, что душа все забыла, ни о чем не помнила, но неудержимо тянулась к Богу невидимому, но любимому, неведомому, но знакомому, недостижимому, но близкому".
