2 февраля 1852 года преставился подвижник Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря схимонах Григорий (Лисянский).
Старец Григорий (в миру Юрий Юрьевич Лисянский) был сыном знаменитого флотоводца, капитана первого ранга Юрия Федоровича Лисянского (1773-1837), участника первого кругосветного плавания кораблей русского флота под начальством И. Ф. Крузенштерна. Юрий Юрьевич по желанию своего отца получил прекрасное военное образование и стал офицером, но военная карьера не привлекала его. Он только отдавал дань славе своего отца, искал любую возможность оставить военную службу и посвятить свою жизнь служению Богу. Такая возможность ему представилась только после смерти его знаменитого родителя.
В 1843 году он подал в отставку и немедля направился в святой град Иерусалим. Поклонившись святым местам Иерусалима, Юрий Юрьевич отправился на Афон. В 1844 году он ступил на давно желанную святогорскую землю и направился в Русский Пантелеимонов монастырь. Там припал к ногам старца Иеронима (Соломенцова) и долго исповедовался. Отец Иероним, видя его искреннее и глубокое покаяние, принял его в монастырь.
Вскоре его постригли в мантию с именем Григорий. Послушание он проходил на строительстве Митрофаньевского храма. «Он был очень ревностен к послушанию, - пишет отец Селевкий (Трофимов), — особенно любил петь на клиросе, а голос имел очень приятный. Он совершенно отсекал свою волю, без благословения ничего не делал; даже бывало на трапезе, когда лишнее покушает или без времени когда напьется водицы, то всегда признается в том и попросит прощения. Вообще он был жизни очень хорошей и к братьям любезен».
Непрестанная Иисусова молитва была основным внутренним деланием отца Григория, молитвой он очищал свое сердце и молитвой возрастал в любви. Не раз он сподоблялся чудных видений. Есть описание случая, как в глубоком молитвенном созерцании отец Григорий видел огонь, охвативший со всех сторон, но не опаляющий его. Испугавшись этого пламенного Утешителя, Григорий обхватил лицо руками...
В 1850 году отца Григория постригли в схиму. Несмотря на утешения, получаемые от Господа, отец Григорий не переставал проливать горьких слез покаяния и просил ниспослать ему особую болезнь, чтобы через физические страдания еще более очистить свою совесть. Милостивый Господь услышал молитву своего раба, и отец Григорий тяжко заболел чахоткой. Болезнь была настолько тяжелой, что он слег в постель, харкал кровью, мучился сильным жаром. Тогда духовник приказал отцу Никодиму (Санину) ходить за больным и строго блюсти его, чтобы тот не умер без присмотра.
Отец Никодим очень уважал и любил отца Григория за примерную монашескую жизнь и его любвеобилие и хотел послужить ему при кончине его жизни. Но затруднялся тем, что ему по его послушанию нужно было часто отлучаться от больного, и он боялся, чтобы тот во время его отсутствия не умер. Впрочем, из такого затруднения вывела отца Никодима прозорливость отца Григория.
Отец Никодим пришел к отцу Григорию и, объяснив ему свое затруднение, просил его, чтобы тот сказал ему, когда будет умирать. Отец Григорий с подобной же простотой и уверенностью отвечал: «Не беспокойся, отец мой, когда я буду умирать, тогда об этом скажу тебе». И действительно, по прошествии нескольких дней он сказал сидевшему при нем отцу Никодиму: «Вот, отче, я скоро умру». Отец Никодим спросил у него, откуда он это знает. Больной отвечал: «Разве ты, отче, не видишь, вот уже пришли за мной двое и сказали мне: «Пойдем домой». Отец Никодим торопливо начал спрашивать его: «Где они, где они? Я не вижу их». Отец Григорий, сделав ему рукою знак, сказал: «Молчи, молчи, я там тебе скажу». И вслед за этими словами мирно окончил свою страдальческую жизнь.
Покаянием, непрестанной молитвой и страданиями отец Григорий изгладил свои прежние грехи и смог так умягчить свое сердце, что в нем воцарилась Божественная любовь. Преставился отец Григорий 2 февраля 1852 года.
Говорят, что у великих людей редко бывают великие дети, и как будто бы наш пример подтверждает эту мысль: Лисянский-отец записан в истории Отечества огромными буквами, а Лисянский-сын даже биографами его отца не замечен. Но это поверхностное заключение! Очень трудно сопоставить друг с другом действительно достойные поступки отца с неимоверным смирением и любовью сына. Они действовали в разных сферах человеческой жизни, один — в материальной, земной, а другой — в духовной, небесной. И если первый свою славу и честь получил от людей, то второй свой венец получил от Господа. Первая награда видимая, а вторая невидимая. Первая — временная, а вторая — вечная, совершенная. Многие на земле знают, как достичь таких же результатов, каких достиг Лисянский-отец, но почти никто не знает, какие нужны нечеловеческие усилия, чтобы достичь того, чего достиг его сын...
Использованы материалы из книги: "Русский Афонский Отечник XIX - XXвеков". - Святая Гора, Русский Свято-Пантелеимонов монастырь на Афоне, 2012
Смотри также