Ум внутрь входя — со-вне, вначале в более внешнюю, поверхностную область (сердечную) сходит, а там духи злобы кроются и особо яро и лукаво начинают действовать на входящего, сего ради ОСОБАЯ помощь ему нужна, она и дарована: «Именем Моим бесы изженут...» Потому все отцы наипаче с этой молитвы (Иисусовой — ред.) наставляют начинать духовную жизнь, т. е. входить внутрь.
«Духовная жизнь есть внутренняя» (епископ Феофан Затворник). И во внешних делах помогает Господь, а в этом и подавно: против духов большая помощь требуется. А со стороны человека — детское состояние ему предлежит, чтобы вернее и полнее принимать эту помощь — силу Господню.
Во-первых, во истинное состояние приходит тогда: «не знаю, не умею, новое мне есть!» — и образ действия и самый подход к делу — иные! Внутрь входя, вступая на путь тот во Отечество небесное (одиноко!) — особая и помощь необходима — «тамо бо гади, их же несть числа» — вместе и ко Господу приближается — Его бо и помощь и — благоволение и призыв на это: «вы не от мира сего...», «кто Мне служит, Мне да последует...», а это — вполне — ново, незнакомо, сего-то ради «будьте яко дети», «яко мравий пред Ним, и дитя лепещущо» (преподобный Исаак Сирин).
Особая жизнь, особая близость к Богу, особое настроение души — детства обновление — особое отношение ко Господу! (зри, и монашество видится — детства возвращение! аще и стар человек...) Вот тайна какая здесь еще открывается — человек «восприятель» или (хотя и неведомо) — «отвергатель» даемого от Господа — это обнаруживается.
«Смирение — все Господу доброе приписывать» — истина бо и есть! «Что хвалишися яко (бы) не прием» — о том же! т. е. на самом деле все живительное наилучшее у человека дается ему, дарствуется! — только замечает ли он это или не разумея, думает, что он сам «вырабатывает» это, т. е. что-то, что способствует к восприятию (даруемого), считает за вырабатывающее... вот и получается, что смирение — понятие правильное есть, а «гордость — безумна» — сущности не постигает!
Потому и «аще не обратитесь и не будете яко дети, не внидите в Царство Небесное...» Потому что пока человек не «обратится», он таков, каковы земнородные все в мире, живущие с общечеловеческим разумом — «Я!» — «делаю» и все для жизни «вырабатываю», на деле — весь этот разум (паче «кичит»!) — свой «промысл» и стяжание нужного для жизни — приспособленность... а это совсем другое, чем направить и двигать к себе нужное (свое бытие имущее — независимое!.. не под твоею властью существующее!
Иными законами движимое... а вдруг — к тебе двинулось — власти над ним (тем) не имущему, — какою силою? ...что ты сделал (чтобы получить) желание и руки простертые — и тогда тебе (Следящим за тобою всегда!) дано было... а ты, Его-то и не замечая, думаешь, что сам добыл. Но ведь то — независимое от тебя Бытие имеет, тебе не подчиненное — что бы ты мог взять его, власть имел бы на это... но все, что ты сделал для этого («притяжения»), — потянулся к тому и было тебе дано Кем-то!
Все это совсем меняет дело! «Просите — и дастся вам». Тут — то же и — яко же и дети — просят, тянутся, любят, доверяют, плачут по-детски — ибо ИСТИНУ уразумели. Потому переход от обычного — «гордость житейская» — к спасительному — второго детства переживание «трехлетния слезы» (преподобный Исаак Сирин). Ибо сначала начинали жить, опять начинали иную бо уже жизнь не ту, в которой воспитались, и прожили.
А все новое для человека начинается с детской примитивности, когда знакомится и познавать начинает — обращается тогда он и бывает как дитя; а если сие отвергает, вернее, не примет — не внидет в Царство Небесное, ибо разумение его и настроенность, приспособление к общей жизни мира сего — не та! Т. е. в сущности — способность восприятия не та, которая была бы способна принять новые условия той небесной жизни. Главное — «гордость житейская!» — подход иной — гордый, самоуверенный — «я хочу, я могу, я возьму», как это в обычае в миру сем!
А там — именно — подается, изливается от Вечносущего Жизнеподателя: Отдельное, Самовластное бытие имущего — Свою Волю. Нельзя уже — «возьму»!.. Иное должно быть устроение души и иной подход; а это и есть «обратитесь и будьте яко дети» — так по существу дела — по правде вечной!
Вот тут и граница (мир этот и та вечность — Царство Небесное) и нужда во втором детстве — для перехода в иную область, иные условия жизни от «взятия» к «принятию», от своей воли к Животворящей, от той жизни, где я — главный деятель, к той, где Господь Бог — главный деятель. Я вхожу в те условия, новые для меня. Вот я и начинаю с детства — перестройка устроения души, сообразная с иными условиями бытия, в которое входя от мира сего СПАСЕНИЕ совершается!
Тогда и молиться легко, свое все вкупе — оставляя, а не стараясь часть некую переделать, а остальное делая — противится этому, не «согласует» бо! Так отложить свое, чтобы не противилось, не мешало иною жизнью жить в целом: воспринимать еже от Господа тогда подаемое, значит не прилаживать одно к другому" («новую заплату к старой одежде»), а вкупе все оставляя — воспринимать (свободну сущу внутренно) Господне — это — «Обратится яко дитя»!
Публикуется по книге: «Афонское Добротолюбие о безмолвии и молитве».
Серия «Русский Афон XIX-XX вв.» Т. 14. Святая Гора,
Русский Свято-Пантелеимонов монастырь на Афоне, 2015.