Лазарева суббота – это праздник, завершающий собою Великий Пост, в который вспоминается воскресение праведного Лазаре из мертвых. Особую торжественность и праздничность этому дню предает то, что он прообразует собой Светлое Христово Воскресение, Пасху Господню.
Богослужебное последование Лазоревой субботу имеет ряд характерных особенностей, отличающей ее от всех других дней года. Служба эта соткана из различных элементов, свойственных исключительно воскресному богослужению. Так, после 17 кафисмы, при отверстых Царских вратах, совершается каждение всего храма при пении воскресных тропарей "По непорочных": "Ангельский собор удивися";
после седальна поется воскресный гимн "Воскресение Христово видевше";
по окончании 9-й песни канона поется воскресный светилен "Свят Господь Бог наш"; на "Хвалитных" псалмах поется воскресная Богородичная стихира "Преблагословенна еси Богородице Дево".
Для воцерковленных людей, регулярно посещающих службы, прообразовательное значение Лазоревой субботы становится особенно очевидным без толкований и объяснений. Атмосфера воскресного богослужения, присутствующая в храме в Лазареву субботу благодаря особенным песнопениям, лучше всякого толкователя объясняет духовный смысл происходящего, делая это не на уровне информации, а на уровне христианских духовных переживаний.
Вся предшествовавшая этой субботе седмица называется Лазаревой или седмицей ваий. Все богослужебные тексты были тесно привязаны к евангельским событием.
В стихирах и тропарях этих дней подробно извещалось о болезни Лазаря, о послании к Господу Иисусу, проповедавшему на другой стороне Иордана; о том, как Он замедлил несколько дней, "дожидаясь" смерти друга; о самой Лазаревой смерти и ее символическом значении. В стихирах отсчитывались дни, которые Лазарь провел во гробе: двоеденствует Лазарь во гробе и проч.
В качестве параллельного тематического ряда сквозь всю Лазареву седмицу проходит Евангельская притча Спасителя о нищем Лазаре и богаче, в различном контексте пересказываемая с помощью гимнографических приемов.
Эти стихиры носят покаянный характер. Состояние человеческой души изображается то в виде Лазаря, обнищавшего добродетелями, то в виде богача, обогатившегося злобою:
"Злобою обогатихся люте, и сладость возлюбих, и сущих в житии насладихся сластей, Господи, и огню геенны подсужден бых: гладом тающа умом, яко Лазаря презираема, пред враты Божественных деяний повержена, ущедри мя Владыко."
Иногда же под образом Лазаря изображается Сам Христос, истощивший Себя божественной почести для того, чтобы обогатить человека бессмертием и светлостью: "Обнищав богатый Христе, человеки обогатил еси безсмертием и светлостию. Темже обнищавшаго сластьми жития, добродетельми мя обогати, и убогому Лазарю сочини, богатаго мя мучения избавляя, и геенны предлежащия мне."
Накануне Лазаревой субботы на повечерии поется умилительный и в то же время торжественный канон на воскрешение Лазаря, составленный святителем Андреем Критским.
Наряду с Великим Покаянным каноном, канон на воскрешение праведного Лазаря является одним из лучших творений святителя. Как и Великий канон, он отличается большим количеством тропарей. Как правило, услышать его можно только в монастырях, где совершается весь суточный круг богослужений неукоснительно.
Вся прошедшая седмица являлась как бы предпраздненством Лазаревой субботы ("Се грядет Христос ко граду Виффагии, радуйся Лазарево отечество Вифание, яко тебе покажет чудо велие, Лазаря возставляя из мертвых"), а вместе с нею – Входа Господня в Иерусалим, тема которого также проходила красной нитью через все богослужебное последование седмицы: "Светоносный праздник срящим вернии, предпразднствующе его днесь светло, да живоносную сподобимся страсть видети."
Сокровенная, но главная идея всего богослужения Лазаревой субботы заключается в том, сам человек, не абстрактный, а каждая конкретная личность – и есть нищий Лазарь, умерший во грехе и воскрешенный по благодати Спасителя. И, следовательно, духовное преображение каждого человека, его воскрешение во Христе – является свидетельством истинности воскресения Христова, свидетельством не для внешнего мира, а для самого человека.
А. Тарасов,
специально для портала «Русский Афон»