XVII век характеризуется резким экономическим упадком и запустением большинства афонских обителей, в том числе и Русской. Посетив в 1623 году Великую Лавру, бывший Константинопольский Патриарх Анфим II обнаружил там только пятерых (!) монахов, живших в полной нищете.
Ни возвращение к общежительному уставу по инициативе Иеремии II, ни поступившие дары не помогли быстро преодолеть это положение. Лишь с начала 1630-х годов этот величайшая обитель Афона понемногу начала восстанавливать свое былое благополучие (в особенности этому способствовал тот факт, что там нашел приют Патриарх Дионисий III, вложивший в обитель свое имущество. Отдельные обители находились в относительно благополучном положении — как, например, Иверский монастырь (в XVII веке в нем было около 400 насельников: 300 монахов внутри монастыря, и 100 — за его пределами.
В 1626 году, с ведома Вселенского Патриарха и турецкого правительства, на Афоне была упразднена власть Прота, с давних времен управлявшего всеми монастырями, и взамен его было учреждено коллегиальное управление из представителей всех монастырей, получившее наименование Священного Кинота, или «Великой Средины», «Великого Собрания».
Глубинная причина угасания института Прота находилась, по нашему мнению, в трудном экономическом положении Протата как хозяйствующего объекта:
1. После грабительской вакуфной реформы 1560 х годов монастыри направили все свои материальные ресурсы на выкуп отнятых турецким правительством метохов, а все дипломатические способности — на поиск ктиторов, что не оставляло им возможностей делать взносы в Протат в соответствии с Уставом Святой Горы.
2. Внешняя обстановка, в которой существовала «монашеская республика», до некоторой степени стабилизировалась, и не было острой необходимости обращаться от лица всех двадцати монастырей к немусульманским правителям с просьбой сохранить прежние привилегии.
Предположительно в том же 1626 году или чуть ранее была составлена просительная грамота Прота Дионисия царю Михаилу Федоровичу Романову. Это единственный документ такого типа из всех выявленных, в подаче которого приняли участие обе ветви церковной организации: и Прот, составивший просительную грамоту, и Епископ (может быть, Иериссовский), посланный митрополитом Солунским Паисием с этой грамотой к царю Михаилу Федоровичу.
С учетом косвенных признаков можно согласиться с Епископом Порфирием о том, что в 1626 году было принято принципиальное решение о переходе от Протатской формы управления к коллективной «Великой Средине», которой впоследствии стал управлять протоэпистат. Совместное участие в просительной грамоте может сигнализировать о снижении авторитета Прота (необходимости дополнить значимость грамоты участием епископа). Косвенным обоснованием датировки может служить свидетельство епископа Порфирия (Успенского) о том, что в 1626 году старец Зосима «украсил» (видимо, поновил живопись Мануила Панселина) Протатский Храм в честь Успения Божией Матери, стоявший «полураскрытым» около шестидесяти лет по заказу Кинота. Таким образом, заказ старцу Зосиме являет собой первый (из известныхнам) заказ нового административного образования.
Можно предположить, что промежуточным этапом между институтом Протата и Кинотом было Епископство. Да и использование Епископом Порфирием слова «полураскрытый» Протатский храм можно понять так, что служба может быть и не регулярно, но там происходила, так как мы имеем свидетельство 1632 года о прибытии к царю Михаилу Федоровичу «Епископа Косьмы Афонской Горы Успенского монастыря».
Здесь возможны варианты:
1. Епископ Косьма был Иериссовским Епископом — но это противоречило бы статусу Афонских монастырей как подведомственных непосредственно Вселенскому Патриарху.
2. Епископ Косьма был настоятелем Успенского монастыря (сохраняя автономность бывшего Протата как самостоятельного хозяйствующего субъекта) — но это также не могло быть принято игуменами других монастырей, поскольку это подавляло бы их самостоятельность во внешнем мире, в котором только и могли быть найдены ктиторы(особенно в тот период).
С этими соображениями согласуется дата «1652» — год, когда Вселенский Патриарх Паисий составил документ «О Правах Игуменов Афонских». К сожалению, данный документ еще не обнаружен, и мы располагаем только его упоминанием. По данным, приведенным еп. Порфирием, печать Прота сохранялась вплоть до 1674 года. Акт 1667 г. уже свидетельствует о наличии координации без Прота. В этом же году было принято решение о продаже всех келлий Протата в Карее афонским монастырям для погашения долгов Протата. Это был уже заключительный аккорд существования его как хозяйственного объекта.
В XVI веке можно отметить возвращение некоторых святогорских обителей (таких как Великая Лавра, Ватопед) к древнему общежительному уставу; однако на протяжении XVII столетия один за другим монастыри начали переходить к идиоритмии.
Еще одна особенность этого периода (возможно, появившаяся как реакция на активное распространение особножительства в афонских монастырях) — начавшееся во 2-й половине XVI века развитие скитов. В древние времена слово «скит» было синонимом слова «лавра»; афонский скит состоял из нескольких домиков или хижин, где жили монахи, и был похож на деревню; в центре находился общий храм — кириакон. Отличие от древней лавры состояло в том, что скиты были зависимы от монастырей. Общиной скитских отшельников управлял дикей (от греч. δίκαιος — справедливый) с несколькими помощниками.
В появлении скитов, возможно, отразилось противодействие строгих аскетов распространению идиоритмии, которую они считали отклонением от древних традиций и признаком упадка и обмирщения. Первым был основан скит св. Анны, принадлежавший Великой Лавре (1572). В XVI–XVII веках появились другие крупные скиты: Св. Димитрия (Ватопед), Иоанна Предтечи (Ивирон), Св. Пантелеимона (Кутлумуш), Новый скит Богородицы и румынский скит Св. Димитрия (монастырь Св. Павла), Благовещения Богородицы (Ксенофонт), пророка Илии (Пантократор).
За несколько столетий турецкого ига культура и образованность греческого народа постепенно снижалась все более, что не могло не отразиться и на Афоне. Многие иноки стали уходить из больших общежительных монастырей в скиты, и те мало-помалу превращались в крупные монашеские общины, напоминавшие древние египетские, палестинские или сирийские лавры. В крупных обителях оставалось все меньше насельников, которые умели или хотели бы заботиться о книжных сокровищах монастырей — даже просто об их сохранности. Переписывание рукописей и создание новых литературных произведений чем дальше, тем более шло на убыль.
Фотография Иверского монастыря, 1869 г.
Тем не менее, афонская книжность в эти сложные времена не прекращала совсем своего существования. В начале XVII века иеромонах Иерофей продолжает составление «Повести об Иверском монастыре», начатой в предыдущем столетии Феодосием. В конце века иеромонах Григорий из Кастамонита написал «Записку об основании сего монастыря и монашеского жительства на Афоне». Монашеский постриг на Афоне принял знаменитый писатель и издатель Агапий Ланд. Он прожил примерно два года в окрестностях Великой Лавры и выполнил там значительную часть своих переводов житий святых на народный греческий язык.
В начале XVII столетия на Афоне — пользуясь его ослабленным и уязвимым состоянием — попытались развернуть свою деятельность иезуиты, целью которых было привести афонских подвижников к принятию унии. Папа Григорий XV (1621–1623) командировал на Святую Гору униатов — Антония Василопула и Канакия Россиса. Они сумели организовать там школу, которую посещало около 20 монахов. Школа действовала с 1636 (сохранился акт Папы Урбана VIII (1623–1644) об открытии Униатской школы в Карее) по 1641 год, когда турецкие власти по требованию Константинопольского Патриарха Парфения I (1639–1644) заставили иезуитов покинуть Афон. Школа была перенесена в Фессалонику.
канд. экон. н. Д.В. Зубов
Публикуется по книге: «История Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря с древнейших времен до 1735 года».
Серия «Русский Афон ХIХ-ХХ веков», том 5. – Афон: Свято-Пантелеимонов монастырь, 2015.
Смотри также
:-Пятидесятница-150x101.jpg "Преподобный Иустин (Попович): Пятидесятница")
