В Русском на Афоне Свято-Пантелеимоновом монастыре с особой любовью чтят память Апостола Симона Кананита (Зилота) — одного из 12-ти ближайших учеников Христовых (память 10/23 мая). Традиция почитания Апостола в русской святогорской обители связана с основанием Новоафонского Симоно-Кананитского монастыря на месте его мученической кончины на Кавказе.
К концу XIX в. он являлся крупнейшим православным духовным центром на Черноморском побережье Кавказа.
По преданию, в первом столетии здесь проповедовали апостолы Андрей Первозванный и Симон Кананит. Апостол Андрей ушел продолжать свою проповедь на север, дойдя до Киева. А св. Симон Кананит остался в Псцырхе, поселившись в каменной пещере недалеко от селения. Многие жители принимали веру во Христа по его слову, но другие, ожесточившись, распяли проповедника, и он принял мученическую кончину во имя Христово.
За свою ревность о Боге он был назван Зилотом, что означает «ревнитель» (имя же Кананит указывает на происхождение из Канны Галилейской). Пещера, где по преданию подвизался св. Симон Зилот, находится в ущелье реки Псцырхи. В VI в. в память о мученической кончине Апостола Христова здесь был построен прекрасный храм, сохранившийся до наших дней.
Именно на этом месте в 1875 году братией Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря был построен Ново-Афонский монастырь в честь Апостола Симона Кананита. По отношению к русской святогорской обители он считался «отраслью последнего в полной от него зависимости», почему и получил название «Новый Афон».
Старец Иероним Соломенцов.
История монастыря-отрасли неразрывно связана с историей обители-матери, с жизнью и деятельностью русских святогорских старцев Иеронима (Соломенцова) и Макария (Сушкина). Акты и предание Пантелеимоновой обители и Нового Афона называет их основателями Ново-Афонскаго монастыря. Их непосредственными учениками были все три новоафонских настоятеля: иеромонах Арсений (Минин), схиархимандрит Иерон (Носов), архимандрит Иларион (Кучин).
Афонский старец Макарий Сушкин.
В XIX — начале XX века монастырь был одним из известнейших и крупнейших в Российской империи. Внутренняя жизнь обители совершалась в соответствии с афонской общежительной традицией. Располагался в Сухумском военном отделе Закавказскаго края (с 1883 года — Сухумский округ Кутаисской губернии), в Абхазской (с 1885 года — Сухумской) епархии на «собственной земле» [25, л.95].
Мысль об основании на Кавказе «отделения Пантелеимонова монастыря» принадлежала духовнику русской пантелеимоновской братии иеросхимонаху Иерониму (Соломенцову) и зародилась у него в 1874 году. Из истории обеих обителей ясно видно, что основание Ново-Афонскаго монастыря было делом благого промысла Божия, великаго попечения Божия о русском афонском монашестве и православной России.
Кавказский монастырь создавался «главнейше с целью устройства в нем монашескаго общежития» [7, л.29об] и вместе с тем для того, чтобы «иметь убежище для братства своего в случае смут на Востоке... и по мере сил и возможности быть полезными для края», как обясняли старцы-основатели [6, л.145]. Итак, другая важная цель основания монастыря — просветительная, оказание помощи в деле духовнаго просвещения Абхазии, которая является частью одного из уделов Божией Матери, местом апостольской проповеди и в Средневековье была христианским государством. При новой обители предполагалось открыть школу — «училище не только грамотности, но и благочестия» [6, л.89,284об].
Желание афонцев основать свою общежительную отрасль нашло «особенное сочувствие» высшего российскаго начальства на Кавказе [6, л.113]. Пример молитвенной и трудовой жизни в монашеском общежитии уже сам по себе, без специальной «культурной работы» среди местнаго населения, мог бы привести к «повышению гражданскаго благоустройства и просвещения страны» [10, с.5]. Попытка открыть с Высочайшаго разрешения в Пицунде штатный монастырь и водворить в нем в 1870-х годах монахов из Троице-Сергиевой Лавры оказалась неудачной, в том числе из-за недостатка отпускаемых из казны средств [27, с.43—44], [20, с.214].
Между тем общежительный «Ново-Афонский монастырь предполагалось устроить на средства Русскаго на Афоне Пантелеимонова монастыря» [11, л.19-19об]. Труды русских афонцев на Кавказе уже в самом начале получили высокую оценку в правительственных кругах. В ноябре 1876 года наместник Кавказа великий князь Михаил Николаевич писал о «благотворной деятельности» иноков, «проявившейся на первых же порах в быстром сооружении монастырских зданий с храмом при них и школою» [24, л.29об].
«Энергическая, крайне полезная деятельность афонских иноков не только вызывает изумление и сочувствие к их предприятию, но указывает и на ту громадную пользу, которой от них следует ожидать для края, нуждающагося в просветлении христианской религией и в примерах заселения людьми трудолюбивыми, самой строгой жизни и предприимчивыми на благо и пользу ближняго», — отмечал, признавая «водворение иноков на реке Псыртсхе» «счастливым событием», начальник Сухумскаго отдела генерал-майор П.П.Кравченко 28 октября 1876 года [10, с.29-31].
Как показало дальнейшее, Ново-Афонское иноческое общежитие стало не просто метохом (въ Византіи и на Балканахъ небольшой монастырь, подчиненный более крупному монастырю, представляющий хозяйство этого монастыря и полностью зависящий от последнего — Ред.), но возникла и получила развитие особая форма взаимоотношений двух монастырей в рамках единой духовно-культурной традиции, перенесенной с Афона: Ново-Афонская обитель развилась именно как «живая отрасль» Пантелеимонова монастыря.
Симоно-Кананитский монастырь быстро рос под бдительным присмотром обители-матери, при пополнении братии и денежной помощи оттуда, а также потому, что получил право на собственныя большия имения в России и на Кавказе. Именно это позволило новоафонской братии, держась правил монашескаго общежития с его аскетическим духом, потребностью созидательнаго труда и особыми — духовными — подходами к ведению хозяйства, сохранять на должной высоте все сферы своей жизни во второй половине 1910-х годов, в условиях почти полной изоляции от Афона.
Схиархимандрит Иерон (Васильев).
Утверждение прав монастыря состоялось 8 декабря 1879 года, когда император Александр II по докладу обер-прокурора Святейшаго Синода дал согласие «на учреждение мужского Ново-Афонскаго монастыря в Сухумском отделе Закавказскаго края» [24, л.54]. Иноки в состав новоафонской братии, как гласил пункт 5 Высочайше утвержденнаго акта, определяются из братства Пантелеимонова монастыря и, по мысли старцев-основателей, составляют единое целое и в духовном, и в административном отношениях.
«Вы одного отца и одной обители дети» — так изяснял этот принцип старец Иероним [12, с.411]. Для достижения единомыслия отцы Иероним и Макарий заповедали, чтобы послушники кавказской обители из числа российских жителей для «окончательнаго испытания» [7, л.744об] прибывали в Пантелеимонов монастырь и там были постригаемы и рукополагаемы. Сохранились свидетельства о том, какие смуты и разделения происходили на Новом Афоне, когда не исполнялась эта старческая заповедь. Тем не менее, обе обители всегда стремились укреплять свое единство.
28 октября 1911 года «Государь Император в целях упрочения высокаго просветительнаго влияния Симоно-Кананитскаго монастыря и дабы Высочайше дарованные названному монастырю преимущества не изгладились из памяти потомков Высочайше соизволил на подтверждение неприкосновенности означенных прав за Симоно-Кананитским монастырем» [2, л.1-1об].
Просветительная деятельность иноков приносила плоды: в 1880-х годах многие абхазы приняли таинство крещения вместе со своими детьми в Ново-Афонском монастыре, в Покровском храме, о чём повествует летопись обители [14, с.126-128, 130]. По благословению старцев Пантелеимонова монастыря «за святое послушание с помощию Божиею... возобновлен древний полуразрушенный храм святого апостола Симона Кананита, выстроены корпуса для братии, гостиницы и странноприимные дома для богомольцев, здания для школы, мельницы и другие хозяйственныя и приморския постройки в нижнем монастыре», — пишет отец Иерон.
Среди построек 1880-х годов необходимо упомянуть кирпичный и черепичный заводы, разнообразныя мастерские, в т.ч. столярную мастерскую для обучения воспитанников школы, две больницы с аптекой — для братии и для рабочих. Были посажены огороды, устроены две пасеки, два скотных двора, хозяйственный хутор, продолжалась разработка земли под посевы зерновых культур, маслиновые и виноградные посадки, сады и цветники. 4 мая 1881 года нововыстроенная пристань «при монастырском рейде» была «утверждена для пароходов Русскаго общества пароходства и торговли» [14, с.127]. Из черноморских портов в обитель начали регулярно прибывать паломники. Новоафонское небольшое судно («фелюка») почти ежедневно совершало рейсы в Сухум.
На вершине Анакопийской горы монахами устроена часовня в честь Иверской иконы Божией Матери, по горе проложена дорога. В ущелье Псыртсхи в 1884 году открыта для посещения паломников пещера, в которой, по преданию, уединялся для молитвы апостол Симон Кананит.
Важными работами, выполненными в начале 1880-х годов, были возстановление Симоно-Кананитскаго храма (освящен 10 мая 1882 года архиепископом Иоанникием, Экзархом Грузии) и благоустройство заболоченнаго берега в том месте, где Псыртсха впадает в море. Для этого по проекту и под руководством отца Иерона [16, с.36] реку перегородили каменной плотиной со шлюзами, устроили сложную систему каналов и прудов с чистой проточной водой. После исчезновения болот значительно уменьшилась угроза заболевания малярией, местность оздоровилась, чему способствовало и насаждение полезных растений (эвкалиптов в том числе).
Водопад приводил в движение лесопильню и мельницу, служившую также водокачкой; все хозяйственныя службы и здания монастыря снабжались водой. В прудах монахи разводили рыбу, в том числе кефаль, которая, как разсказывали, однажды «пришла» из моря и «так и осталась жить». «Слыхал ли кто-нибудь, чтобы кефаль жила в пресной воде? А у нас живет и множится. Вот уж настоящая милость к нам Пресвятой Богородицы», — говорил отец Иерон [16, с.25].
Старцы-основатели считали прибрежныя постройки лишь временным убежищем, видели неудобство для монахов жить «на одном дворе с мирскими богомольцами» [8, с.41]. Трудности встречались и при организации правильной работы монастырской школы. Школа находилась «внутри монастыря», а некоторые преподаватели желали поселиться при ней вместе со своими семействами [16, с.240]. По замыслу старцев, напротив, «женский пол, исключая лиц высочайших особ, в монастырь не должен иметь входа, кроме соборного монастырскаго храма, открытаго для всех» [6, л.93].
С самого начала старцы Иероним и Макарий и отец Иерон задумали строить основные братские корпуса выше, на горе, а в прибрежной части оставить главным образом хозяйственныя службы и все заведения, связанные с общественным служением обители. Отец Иероним находился в постоянной переписке с отцом Иероном и другими строителями монастыря, советовал, наставлял. Он писал: «...я часто умом моим и воображением брожу по вашим холмам, избираю место для постройки монастыря, об этом надо молиться Господу, чтоб не сделать ошибки» [6, л.97].
В начале 1880-х годов игумен Иерон начал непосредственную подготовку к строительству «верхнего монастыря». Несмотря на сложность и трудоемкость работ, отсутствие необходимых денежных средств, старец Иероним «благословил строить и велел не бояться трудностей». Наставляя игумена Иерона и братию, он говорил пророчески: «Монастырь — учреждение вечное, и его следует посему устраивать фундаментально, крепко... Тебе Бог и Царица Небесная судили строить обитель, а жить в ней после тебя будут. Если выстроишь удобную и хорошую, тогда братия будет молиться за тебя и благословлять. Старайся же заслужить благословение, а не проклятие. Всё у вас будет и преизбудет. Только живите по-монашески...» [8, с.43-44,64].
Нужно было соорудить грандиозную опорную стену, чтобы поддержать площадку, приготовленную для строительства на горном склоне. Братия и рабочие трудились под личным наблюдением игумена. Для того чтобы облегчить и ускорить подвоз необходимых материалов в гору, проложили железную дорогу. (Впоследствии железная дорога связала все хозяйственныя службы: склады сестных припасов, кладовые, мельницу, хлебопекарню, каменоломню, кирпичный завод, лесопильню: особым способом, с уклоном, была проведена по горам для спуска в монастырь лесоматериалов, причем использовалась и паровая тяга.)
В 1884 году приступили к сооружению фундамента зданий и наметили место соборнаго храма. «План и фасад» будущих корпусов с параклисами по углам отец Иероним и отец Иерон разрабатывали совместно [5, л.59, 330об, 349об, 357], позднее «чертил набело архитектор Никонов» [9, с.6]. Проект для строительства собора выполнил также архитектор Н.Н.Никонов, причем отец Иерон ему «разяснил, какой именно собор желательно было бы иметь, в каком стиле и пр.» [8, с.47]. Корпуса сооружали в виде обширнаго замкнутаго четырехугольника, подобно тому, как строят на Афоне. Нижний этаж складывали из извлеченнаго из горы камня, на возведение второго и третьего этажей шел кирпич, изготовленный на монастырском заводе. Это позволяло значительно экономить денежныя средства.
24 сентября 1888 года Симоно-Кананитский монастырь посетил император Александр III с царственным семейством и со свитой. Августейшие гости с благоговением поклонились всем святыням обители, с интересом осмотрели плотину, побывали в школе, где уделили внимание учителю — иеромонаху Дорофею (Райскому) — и ученикам. Государь лично «сделал закладку» соборнаго храма. Это событие было для Ново-Афонской обители поистине историческим, в нем монахи явственно увидели знак особой милости Божией. Игумен Иерон в своих воспоминаниях отмечает: «Господь удостоил посещения государя императора, что бывает веками... Если обитель удостоится царской милости и самим государем будет заложена, обители будет вечная радость» [9, с.3].
При помощи Божией быстро и успешно продвигалось сооружение верхнего монастыря. Великолепный во всех отношениях монастырский комплекс, выполненный в афонско-византийском стиле, «положительно приводил в восторг всех, кто сколько-нибудь понимает в строительном искусстве». Один известный архитектор «не стыдясь, признался, что он... приезжает ежегодно в обитель учиться, как нужно правильно, прочно и практично производить постройки» [10, с.37]. «Участие архитекторов и инженеров здесь выражалось только самым поверхностным образом: во всем и всегда отец Иерон являлся и созидательною и все направляющею силою», — свидетельствует как очевидец А.Воскресенский [18, л.57].
Первый храм нагорного монастыря, в честь Вознесения Господня, был выстроен посередине южного корпуса, над Святыми вратами, и освящен 11 августа 1894 года. По четырем углам, образуемым корпусами, возведены параклисы: на юго-восточном — во имя апостола Андрея Первозваннаго, освящен 28 сентября 1895 года; на юго-западном — во имя всех афонских святых, освящен 30 января 1896 года; на северо-западном — во имя мученика Иерона, освящен 7 мая 1906 года; на северо-восточном — в честь иконы Божией Матери «Избавительница», его освятили 4 октября 1909 года.
«Все параклисы большие и светлые и теплые, собор тоже теплый» [6, л.343об]. Величественный собор посвящен великомученику и целителю Пантелеимону, а его четыре придела — святителю Николаю, благоверному князю Александру Невскому, святой Марии Магдалине и великомученику Георгию Победоносцу. Главный престол освящен 28 сентября 1900 года Епископом Сухумским Арсением (Изотовым) при огромном стечении молящихся.
На торжество прибыли представители Пантелеимонова монастыря во главе с наместником иеросхимонахом Нифонтом (Четвериковым), они привезли запрестольный крест и икону святого великомученика Пантелеимона в серебряной позолоченной ризе со следующей надписью: «Благословение Русскаго на Святом Афоне Пантелеимонова монастыря основанной в 1875 году и многим иждивением его устраиваемой Ново-Афонской обители в знак вечнаго их единства, мира, любви и хранения заветов почивших старцев-основателей. В лето от Рождества Христова 1900-е» [22, с.312].
Архитектурный ансамбль монастыря дополнен высокой колокольней, сооруженной над трапезной на 1000 человек. К трапезной примыкала больница, а в северном корпусе монастыря устроены мастерские: переплетная, портняжная (она же ризничная), сапожная, часовых дел, канцелярия, библиотека и пр. За восточными воротами, в огромном саду, располагались мастерские: медницкая, токарная (по дереву и по металлу), столярная, слесарно-железная, литейная, кузнечная, кровельная, позолотная, кожевенная. Братия перешла из нижнего монастыря в благоустроенный нагорный 1 марта 1896 года, а окончательно работы в нем были завершены к началу 1910-х годов.
С 1904 года в монастыре «устроено электричество», и, по словам отца Иерона, «расходу никакого нет, а везде светло и безопасно от пожара» [4, л.81], [6, л.343об]. Динамо-машины монастырской электростанции приводились в движение силой падавшей речной воды. Они были пожертвованы государем императором из Зимняго дворца по предложению принца Ольденбургского.
Важныя постройки 1900-х годов: каменный храм во имя святителя Николая (освящен в 1905 году) при корпусе братских келлий на арендовавшихся монастырем рыбных промыслах в Ленкорани; новый каменный братский корпус с Иоанно-Предтеченским храмом (освящен в 1908) на монастырском хуторе в местности Анухва. Если в начале строительства, в 1884–1885 годах, в монастыре находилось «около 50 иноков, присланных из Афонскаго Пантелеимонова монастыря», а всего братии — до 100 человек [14, с.134], то к началу 1900 годов насельников было до 400 человек; 84 «монашествующих лица» прибыли с Афона [3, л.11], [7, л.723об].
В необыкновенно быстром благоустроении обители отец Иерон видел особую милость Божию ему за послушание старцам: «Нам Господь помог за молитвы святых наших отцов... все скорби и неприятности перенести, и теперь остается только радоваться и благодарить Господа, что почти из невозможного Господь помог возможное... Обитель наша в настоящее время имеет очень красивый вид и удалена от дороги и чистый здоровый воздух... Знайте, что обитель наша строилась и строится особенным провидением Божиим, и на ней почивает благодать Божия. Видите сами, что возникло за короткое время! Вот и я, грешный, что я такое, кто я такой? А Господь меня благословил: помог на виду пред всеми вами благоустроить обитель. И за что? По молитвам святых отцов, по молитвам моего старца батюшки отца Иеронима» [4, л.80об-81], [8, с.64].
Ново-Афонскому монастырю принадлежал скит в Пицунде со знаменитым храмом Успения Пресвятой Богородицы. Еще в 1872 году при древнем пицундском храме с целью миссионерской деятельности был учрежден мужской монастырь, в братию котораго Троице-Сергиева Лавра направила 8 человек [10, с.17]. В 1882 году эту обитель упразднили «с обращением монастырскаго храма в соборный и с припискою его временно к Ново-Афонскому Симоно-Кананитскому монастырю» [20, с.214].
На реставрацию и благоукрашение храма требовалось до 50 тыс. руб., «каковых средств в распоряжении Грузино-Имеретинской синодальной конторы не имелось», а Симоно-Кананитский монастырь «изявил согласие принять на себя исправление сего древняго храма под условием передачи его в ведение монастыря навсегда» [20, с.214]. В 1896 году в Пицундском скиту проживало 65 человек братии [25, л.96-96об]. «Не щадя трудов и денежных издержек, количество которых за эти 29 лет превышает 300 тысяч рублей... обитель наша... привела Пицунду в подобающий святому месту вид и может разсчитывать на то, что престарелые и недужные из числа братии, ввиду уединеннаго положения Пицунды, могли бы найти там мирное и спокойное существование», — писал в 1914 году игумен Иларион [17, л.3-3об].
Отцы Иероним и Макарий через доверенных иноков и переписку с игуменом и братией строго контролировали все стороны жизни Ново-Афонской обители, как это было предписано 2-м пунктом Высочайше утвержденнаго акта. Преемники старцев — игумены Пантелеимоновой обители в соответствии с соборным решением от 4 декабря 1899 года [7, л.694—696] в дальнейшем также уделяли Новому Афону большое внимание. Старцы одинаково заботились о пантелеимоновском братстве и «новоафонских своих поселенцах».
Новоафонцам были переданы такие святыни, как чудотворный образ священномученика Харалампия и образ Спасителя из кабинетных икон императора Александра II, присланный на Афон после кончины государя. Глубоко символичным актом была отправка в 1884 году на Новый Афон Иверской иконы Пресвятой Богородицы, которую отец Иероним «называл чудотворною» [7, л.99]. Старцы заповедали отцу Иерону возобновить на вершине Анакопийской горы древний храм, освятив его в честь Преображения Господня и устроив придел в честь Иверской иконы Божией Матери [7, л.98об]. Туда и предназначалась святая икона, «дабы возобновить в крае, который, по священному христианскому преданию, есть жребий Богоматери, память о его Великой Покровительнице — Царице Небесной» [12, с.642].
Устроенная на первое время на Анакопийской горе Иверская часовня была «видна далеко с моря, радуя путников мыслию, что паки на сих горах возсияла благодать, возвещенная им апостолами» [14, с.118]. По названию часовни гору тоже стали называть Иверской. Старец Иероним в видениях несколько раз напоминал отцу Иерону о строительстве храма [4, л.98об-99об, 107-108], однако подготовка к этому многотрудному делу затянулась, и оно так и не осуществилось.
Весной 1912 года, стараясь выполнить старческую заповедь и трудясь на Иверской горе, отец Иерон серьезно заболел, болезнь его стала предсмертной [4, л.248]. Если передача Иверской иконы Пресвятой Богородицы символизировала духовное единство двух Ея земных уделов, то символом духовнаго единства двух обителей — Старо-Афонской и Ново-Афонской — стала икона Матери Божией «Избавительница», привезенная на Новый Афон после кончины отца Макария в 1889 году. Игумен Макарий высказывал желание, чтобы этот чудотворный образ был отправлен в Симоно-Кананитский монастырь, что и было исполнено игуменом Андреем «в благословение, созидание и благодатное охранение и покров священной нашей Ново-Афонской Симоно-Кананитской обители и в залог нашего братского взаимнаго единения и любви» [6, л.376].
Святая икона стала подлинным сокровищем Ново-Афонскаго монастыря, источником исцелений и чудесных знамений. Для старца Иеронима Ново-Афонский монастырь был предметом постояннаго внимания, особенно когда начались труднейшия работы по сооружению верхней обители. В своих письмах старец давал отцу Иерону практические советы. Незадолго до смерти отец Иероним составил отдельное завещание, в котором говорил о «желании своем благоустроить Ново-Афонскую обитель во славу Божию и спасение многих душ» и настоятельно просил преемников «хотя немного обезпечить Ново-Афонскую нашу обитель», назначив значительную денежную сумму на ея содержание.
«А на будущее время эта обитель, как прославляющая Бога, за то и сама будет прославлена от Него и в состоянии будет помогать матери своей — обители Афонской. Еже и да будет осуществлено Богом чудес во славу Его, заключающуюся во спасении душ наших», — надеялся старец. После своей кончины отец Иероним неоднократно являлся на Новом Афоне отцу Иерону. Он также предсказывал перенесение своих останков туда. Посетителей монастыря поражало «необыкновенное трудолюбие монахов».
«Все решительно монахи, начиная с игумена и кончая последними послушниками, трудятся не покладая рук... для своей святой обители, во славу Божию... Везде кипит работа, везде видны склоненныя в скуфейках головы, выразительныя лица, везде труд, порядок. Везде устроены в мастерских киоты с иконами, теплятся лампады, стоят аналои с церковными книгами», — пишут очевидцы [23, с.173,175].
На местах несения некоторых послушаний в будние дни вычитывались последования вечерни и других уставных богослужений. «Только уставом своим и своими афонскими порядками и крепка и сильна Ново-Афонская обитель, только ими она может держаться и впредь», — указывал настоятель сухумскаго кафедральнаго собора протоиерей Георгий Голубцов [8, с.74], в течение 17 лет близко соприкасавшийся с жизнью Симоно-Кананитскаго монастыря. «Наш родной, русский Афон» — так называл кавказскую обитель архиепископ Никон (Рождественский) [15, с.198].
Ново-Афонский монастырь был наглядным примером процветания общества, живущего по заповеди: «Ищите прежде Царствия Божия и правды Его, а сия вся приложатся вам» (Мф. 6, 33). Всего за 20–25 лет новая обитель стала духовным и культурным очагом Кавказа, опорой «естественнаго культурнаго движения русских на Восток» [14, с.243]. «Это особый чудный уголок в земном мире; это что-то до такой степени прекрасное... для описания чего не достанет выражений на скудном языке человеческом, что непременно необходимо видеть собственными глазами», — восхищался один из гостей монастыря [18, л.55-55об].
А официальный источник свидетельствует: «...усердием русских православных людей и заботами епархиальной власти основаны в Грузинском Экзархате монастырские учреждения, деятельно способствующие и к возвышению религиознаго духа в населении, и к умножению обучения и духовного просвещения, и к учреждению образцовых хозяйств и разработке естественных богатств кавказской природы. Такова... обитель Ново-Афонская в Сухумской епархии» [21, с.91].
«...Дикое и неприступное ущелье... обращено заботами и трудами русских монахов, пришедших с Афона, в культурный оазис, из котораго свет христианства разливается в Абхазии... Доброе влияние, которое колонизаторы-монахи имели на окрестное население, подавая ему пример трудолюбия и скромной жизни, великая польза, принесенная устроенной монастырем школой... вся деятельность монахов в пустынном крае, все это доказывает, что они свято соблюдают свои обязанности...» — пишет князь А.М.Дондуков-Корсаков [6, л.228об-229].
«Весь берег Чернаго моря на протяжении владений монастыря превращен в роскошный сад, и каких тут нет растений!.. Нижний монастырь утопает весь в этой зелени, а верхний величественно царит на темно-зеленом фоне крутых высоких гор над всею этою чудною картиною, поднимаясь по крайней мере на 50 сажен от уровня моря... Иноки обошлись без помощи инженеров и ученых-садоводов не только в возделывании своего „земного рая“, но и почти без архитекторов во всех, можно сказать, гигантских монастырских постройках...» — пишет владыка Никон (Рождественский) [15, с.199-201].
«Из томительной пустыни путник попадает в царство кипучего, огромнаго труда, не оставляющаго ни одного клочка земли без внимательной обработки... Как побывавший на Старом Афоне, я сразу узнал и это хозяйство, и это неуловимое „нечто“, которое им движет и которое здешний монастырь, питомец стараго Русика, принес с собою как традицию, как культурный завет. Это „нечто“ — просветительная и культурная работа „Бога для“ с полным отречением от своего „я“, с полным пожертвованием своего личнаго труда и своей земной жизни ради высших целей, вверенных строгой, можно сказать, железной руке настоятеля... Движение населения в монастырь — постоянное и непрерывное.
Кроме духовных целей, местные жители привыкли ходить в Новый Афон на заработки. Монастырь, по-видимому, поставил за правило никому в работе не отказывать... Богомольцы живут здесь по неделям, присутствуют при долгих и благочинных по староафонскому уставу богослужениях, говеют, слышат сердечныя и доступныя поучения, получают различныя духовно-нравственныя издания для чтения. И таков характер русскаго народа: сама хозяйственная культура, являющаяся не целью, но служебным элементом другим, высшим целям духа, производит на простолюдина гораздо более могущественное действие, чем та же культура, низведенная к более практическим людским целям», — пишет публицист, общественный деятель С.Ф.Шарапов [14, с.192-193].
В конце 1900-х годов в братии Симоно-Кананитскаго монастыря находилось до 600 человек [8, с.73] — афонских монахов и насельников, собравшихся со всех концов России, в том числе из южных губерний [14, с.245]. Однако «из туземцев нашлись» всего лишь «два грузина и два абхазца». Как говорил отец Иерон, «„туземцы не вмещают нашей жизни“, не могут свыкнуться с порядками общежительного монастырскаго устава, тяготятся они также и трудами в обители, а главное — монастырской пищей» [16, с.49].
О благочестивом духе новоафонцев и благоустроении внутренней жизни обители свидетельствуют очевидцы: «Тесная духовная связь, сплачивавшая настоятеля и братию, делала из них одну семью» [18, л.55об]; «У всех... выражение вдумчивое, серьезно-трудовое, изнутри освещенное; у всех верность своему званию и призванию, преданность своей обители и своему деланию в ней; у всех смирение; никто ни от какого — даже самаго грубаго — труда на пользу обители не отказывается, ибо труд этот унизить не может...» [16, с.47];
«Здесь мир и тишина, потому что труд одухотворяет и возвышает, он не цель, а только средство к нравственному восхождению, он поделие при молитве и непрестанном горении духа, ищущего неба» [16, с.56]. С появлением в Абхазии пантелеимоновских иноков и с основанием ими Ново-Афонской обители повсюду в крае начала утверждаться монашеская жизнь. Ново-Афонский монастырь, первый по времени основания, стал, как и предсказывали старцы Иероним и Макарий, «центральным разветвлением монашества», монашеской «столицей» Кавказскаго края, примером устроения иноческой жизни. Вокруг стали появляться обители, державшиеся афонских общежительных традиций; их основывали русские келлиоты, выходцы с Афона.
В 1877 году положено начало Михаило-Афонской Закубанской пустыни. Афонцы возстановили храм VI–VII веков в Драндах, где в 1883 году по Высочайшему разрешению открылся Успенский монастырь. В 1890-х годах иноки Драндскаго монастыря возстановили два древних храма в окрестностях своей обители и устроили в них скиты — Пантелеимоновский и Всехсвятский. Русскими монахами Благовещенской келлии Хилендарскаго монастыря в Кубанской области основана Александро-Афонская Зеленчукская пустынь, официально учрежденная в 1889 году.
В 1904 году был учрежден Успенский Второ-Афонский монастырь, построенный также афонцами-келлиотами. Основаны женские монастыри: в 1902 году — Моквинский Успенский, ранее, в 1898 году — Команский Василиско-Златоустовский с возобновленным из развалин храмом во имя священномученика Василиска, в котором почил и был погребен святитель Иоанн Златоуст.
«Центральное» положение Симоно-Кананитской обители среди прочих монастырей края было обусловлено не столько первенством по времени основания, численным и материальным превосходством, сколько особенностями самой афонской традиции. Обитель была создана не келлиотами, а «царским и ставропигиальным» монастырем. Именно кириархическое положение обители-матери на Святой Горе, преимущество ея «древних прав», ея известность в православном мире и духовный авторитет ея старцев имели решающее значение для получения обителью-отраслью тех привилегий, которые не были предоставлены ни одному из окрестных новооткрытых монастырей [13, с.28] и которые повлияли на быстрый рост Ново-Афонскаго монастыря.
Можно утверждать, что иноки Ново-Афонского монастыря положили основание пустынножительству в горах Кавказа, поскольку все кавказские пустынники «из монастырей вышли» [26, с.31] и большинство из них до перехода на безмолвие жили на Новом Афоне. Прожив в обители несколько лет, подготовив себя в общежитии к отшельничеству, некоторые монахи по благословению уходили в горы и продолжали подвизаться там. Очевидцы свидетельствовали, что многие пустынники «свободны и духовно смелы, но в то же время „уставщики“, свято хранящие монастырский уклад жизни. Здесь на первом месте — правила, послушание и церковная молитва, а потом уже лес и безмолвие» [26, с.118-120].
Монашеская школа, которую они прошли под руководством новоафонских старцев, наложила на них благодатную «печать монашества». Пустынники получали в Ново-Афонской обители духовное окормление: приходили туда к исповеди и причастию, пользовались советами и наставлениями духовников. В монастыре было устроено особое помещение, где останавливались пустынники. Кормили их за общей трапезой вместе с послушниками. Ново-Афонский монастырь заботился о пустынниках в бытовом и материальном отношениях. Свои рукоделия: ложечки, кресты, четки, — а также грибы и ягоды, собранные в горных лесах, пустынники приносили на продажу в монастырь. Кроме того, они получали от монастыря сухари и жизненно необходимыя вещи [16, с.110-111].
1917–1921 годы для Абхазии были временем вооруженной смуты, борьбы между революционными группировками, а для Ново-Афонскаго монастыря — началом бедствий. В течение нескольких лет новоафонцы пытались сохранить святую обитель от полнаго разорения. Когда большевистская власть в Абхазии утвердилась, на базе монастырских землевладений был создан совхоз «Новый Афон» (впоследствии «Псырцха»), а из братии была организована «трудовая община».
За «контрреволюционную деятельность» иноков на них была возложена «трудовая повинность» — работать в совхозе по восемь часов в день. Часть братии была вынуждена покинуть свою родную обитель, ушла в горы Абхазии, разсеялась по побережью и другим местам. Храмы обители подверглись разорению и поруганию от большевиков, которые осквернили и разграбили богослужебную утварь, священнические облачения. Некоторые святыни обители были спасены монахами и жителями Новаго Афона, в т.ч. святая икона Божией Матери «Избавительница» (она хранилась у игумена Илариона в Сухуме) и образ святого великомученика и целителя Пантелеимона из монастырскаго собора. С 1925 года Новый Афон стал считаться курортом, а в монастырских зданиях разместилась «здравница на 250 коек» [1, с.40].
В последующие годы продолжался процесс превращения «монашеских жилищ» в «первоклассные» гостиницы, санатории, турбазы. Храмы и другие монастырския здания использовались под «культурно-просветительныя» советския учреждения. Новоафонские старожилы вспоминают, что на месте погребения схиархимандрита Иерона была устроена танцплощадка. На монастырской территории, на основе благоустроеннаго монашескими трудами архитектурно-садоваго и хозяйственнаго комплекса Симоно-Кананитской обители, образовался поселок городского типа, а также «крупнейший цитрусоводческий совхоз» и «цветоводческое хозяйство». «В нем вы можете найти многие виды субтропических растений... Плантации апельсиновых, мандариновых и лимонных деревьев покрывают предгорья...» — пишет один из советских деятелей [19, с.132].
1. Абхазская АССР. — Сухуми, 1961.
2. АВПРИ. Ф. 149. Оп. 497. Д. 2331.
3. АВПРИ. Ф.180. Оп. 517/2. Д. 5436.
4. АРПМА. Оп. 32. Д. 132. Док. 1208.
5. АРПМА. Оп. 32. Д. 1079.
6. АРПМА. Оп. 49. Д. 2. Док. 4018.
7. АРПМА. Оп. 49. Д. 2. Док. 4020.
8. Бронзов А.А. Архимандрит Иерон, настоятель Ново-Афонскаго Симоно-Кананитского монастыря // Христианское чтение. — 1913, No 3-6.
9. Воспоминания архимандрита Иерона о посещении государем императором Александром III с августейшей семьей монастыря Новый Афон в 1888 году. — СПб., 1906.
10. Восторгов Иоанн, прот. Очерк истории Ново-Афонского Симоно-Кананитского монастыря. — Салоники, 1996.
11. ГАРФ. Ф. 730. Оп. 1. Ед. хр. 2015.
12. Духовник Иероним или жизнеописание иеросхимонаха Иеронима (Соломенцова) // Русский Афон XIX-XX веков. Т.9. Старцы-возобновители Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне. — Святая Гора Афон, 2014.
13. Илиади И., Коваленко А. Свято-Успенский Второ-Афонский Бештаугорский монастырь. — Ставрополь, 2003.
14. Леонид (Кавелин), архим. Абхазия и в ней Ново-Афонский Симоно-Кананитских монастырь. В 2-х ч. — М.: Тип. В. Ф. Рихтер, 1885.
15. Никон (Рождественский), еп. На Новом Афоне // Игумен русских святогорцев. — М., 1998.
16. Ново-Афонский Симоно-Кананитский монастырь на берегу Черного моря, в Абхазии, близ Сухума / Сост. И.Н. — Одесса, 1900.
17. ОР РГБ. Ф. 765. Карт. 4. Ед. хр. 33.
18. ОР РГБ. Ф. 765. Карт. 17. Ед. хр. 45.
19. Пачулиа В.П. По историческим местам Абхазии. — Сухуми, 1960.
20. Победоносцев К.П. Всеподданнейший отчет обер-прокурора Святейшего Синода по Ведомству православнаго исповедания за 1885 год. — СПб., 1887.
21. Победоносцев К.П. Всеподданнейший отчет обер-прокурора Святейшего Синода по Ведомству православнаго исповедания за 1896 и 1897 годы. — СПб., 1899.
22. Поставление новаго настоятеля в Ново-Афонском Симоно-Кананитском монастыре // Душеполезный Собеседник. — 1912. Вып.10.
23. Поездка на Всероссийский Церковный Собор: Дневник настоятеля сухумскаго кафедральнаго собора протоиерея Г.С.Голубцова (январь — апрель 1918) // Исторический архив. — 1994. No 5.
24. РГИА. Ф. 797. Оп. 45. 2 отд. 3 ст. Ед. хр. 55.
25. РГИА. Ф. 1290. Оп. 11. Д. 1146.
26. Свенцицкий В. Граждане неба. — СПб., 1994.
27. Толстой Д.А., граф. Всеподданнейший отчет обер-прокурора Святейшего Синода по Ведомству православнаго исповедания за 1873 год. — СПб., 1874.
Смотри также
:-На-Фаворе-Христос-показал-красоту-и-славу-Своего-Божества-150x101.jpg "Святитель Иоанн (Максимович): На Фаворе Христос показал красоту и славу Своего Божества")
-150x101.jpg "Пять чудес святого Иоанна Русского (Русина)")
-150x101.jpg "Строитель монастыря по афонскому образцу в Карпатских горах прп. Иов (Кундря). День памяти - 22 октября")
-150x101.jpg "Афонский старец иеросхимонах Евгений (Дурново). День памяти - 7 февраля")
-150x101.jpg "Последователь старца Хаджи Георгия иеросхимонах Пантелеимон (Важенко). День памяти - 21 января")
-150x101.jpg "Афонский старец иеросхимонах Гавриил (Чедаев). День памяти - 17 января")
